"Ах, эта пьянка, пьянка…" Валентины Федоровны Николаевой

Мой свёкор-батюшка, уважаемый Пётр Васильевич не считался пьяницей, но в то же время не был врагом бутылки и прекрасного пола. Особенно ему нравились три сестры – ленинградские дамы, но родом в 7 верстах от наших милых неповторимых Гостён.
Стоит им приехать из Питера, Пётр Васильевич преображается: темно-синие галифе, хромовые сапоги, клетчатый пиджак и в завершение – белый картуз.
Ухаживал за всеми троими, дабы никого не обидеть. По несколько раз в день подходил к ручке. Утром, возвращаясь с грибного похода с целой корзиной доверху, приподнимая перед их окном, гордо шествовал: «Мол, знай наших!» - 29 белых!!!

Вслед за ним прибегает к нам одна из сестёр Серафима Яковлевна. Подходит к Евдокии Анисимовне, разбиравшей грибную дребедень: траву – в одну сторону, мухоморы – в другую, червивые – в третью.

Сима с порога: «Какое тебе счастье, Дуся, 29 белых!»
«Сима, наберись ума, на один суп не набрать!» - с досадой отвечает и почти всю эту рухлядь отправляет в помойное ведро. А сама сидит: 4 сыроежки и один старый подберёзовик. Думает, как соорудить какое-нибудь грибное варево из этого состава.

Больше всего оказий случалось с Полиной Яковлевной, самой красивой и занимательной из них. Однажды они объединились в самогонный синдикат. Всыпали туда дрожжей и песка поровну и ждали, когда созреет брага в бидоне. Правда, не всегда могли воздержаться: нет, нет, да зачерпнут ковшичек для поднятия тонуса. Содержимое начинает подкисать, пришло время кашеварить. Выгнали, выпили, сначала даже облобызались от удовольствия. Потом, как-то, в голову Петра Васильевича, бывшего колхозного счетовода и даже председателя сельпо, пришла не совсем благородная идея: разделить этот домашний спиртопродукт. Напополам она не согласна и выгнала начётчика прочь. Он сидит перед окном с угрозами: «Как прыгну, как вскочу!» А она в крик: «Россия моя гордая, я погибаю!» Такая перекличка длилась до вечера. Оказалось, что во время поцелуйных рапсодий – он утерял зубы, а во время толчков – шляпу. И почти бездыханный упал перед домом своей желанной.

В 2 часа ночи внук с товарищами принёс горе-любовника в дом, на диван. Открыл глаза, глянул на потолок и произнёс: «Не выключайте телевизор, какие кони-красавцы!» Какие кони, весь крещёный народ видит предутренние сны. А в это время его жену спасает приехавшая сестра. Падает Евдокия Анисимовна в обморок, считая мужа погибшем.
Что было дальше, об этом история умалчивает.

Был с нашим героем не менее интересный инцидент. Уезжая из отпуска в Питер Серафима Яковлевна с почтением обратилась к Петру Васильевичу, чтобы он отвёз её к почтовой машине. Он с радостью согласился. И поехали с объятиями, поцелуями ручек.

Приехав во Врев, за какой-то надобностью побежала в аптечный пункт, Пётр Васильевич, не будь дурак, забежал в магазин и хватанул полугару. В головке помутилось. Подошёл к лошади, взял вожжи, сел и покатил. Он абсолютно не знал, зачем сюда приезжал и сидел, как манекен.
Прибежала Серафима Яковлевна и всплеснула руками: «Куда девался её возчик?» А у неё в дровнях куча вещей, деньги, документы. Подошла почта. Что делать? Упросила водителя поехать вдогонку. Догнали! И что вы думаете? Едва Серафима Яковлевна дотронулась до своих вещей, он ей такого леща дал под глаз, что желвак синий поднялся. А шофёру оцарапал нос. И кричал: «Никому ничего не отдам. Я и не таких шаромыжников видел!» Кое-как, с грехом пополам, с ним расправились.
Сидим с мамой Душей под окном, он или чучело едет на дровнях. Мама в слёзы: «Отец закоченевши!» И вдруг «закоченевший» грохнулся с дровней.
Настроение мамы меняется на стрелково-пулемётное. Хватает его за ноги, волочёт по улице, только голова стучит по кочкам. Приволокли к дому, обращаются ко мне: «Валь, бери его за одну ногу, а я – за другую, поволокём по крыльцам!»
«Мы же расколем папе голову, я не поволоку!»

Выругалась, поволокла одна. Откуда сила в злости берётся у этой худенькой женщины?
Положила на полу у самой кровати. Он ухватился за подзорник: «Женюшка, за что же ты меня так?»
- «Ах, Женюшка! Вот тебе, вот тебе!»

Не жалеючи, бьёт полешком, где попало. В это время заходит Анна Никифоровна. Смотрит на обезумевшую дочь и говорит: «Вобьешь человека!»
«Уйди, змея!» - слышит в ответ.

Пётр Васильевич от порядочных тумаков успокоился. Мама Душа устала от собственных баталий. В семье воцарился мир и благоденствие.